Немного из истории фелинологии в России

Битца и далее

Автор: Ольга Боэм (Отрывок из моей неопубликованной книги, которую я пишу очень давно)

Я всегда любила кошек, всю жизнь, с самого детства. Но в моем детстве всегда все происходило по одному и тому же сценарию: принесенный мною с улицы котенок отмывался, выводилсь блохи, котенок взрослел, вырастал и убегал обратно на улицу….Когда мама купила мне кооперативную квартиру, по традиции новая жилплощадь была освящена котом, который вскоре потерялся. В стремлении найти другого, точно такоже кота, я обнаружила, что породных кошек (с предсказуемым окрасом) в нашей стране нет, клубов тоже нет и нет даже юридической базы для них, так как организации любителей собак в те времена были только государственные. Не было и никакой организации, обьединяющей любителей кошек.

Я решила изменить ситуацию, но не представляла себе, где найти единомышленников. На глаза мне попался номер журнала “Юный натуралист” с котенком на обложке и маленькой статьей о кошках. Я нашла автора – журналиста Николая Непомнящего, который работал в издательстве “Молодая Гвардия”. Он поручил мне отвечать на письма любителей кошек, чем я и занялась. В переписке с детьми и взрослыми любителями кошек всей страны у меня сформировались многие идеи, которые были позже реализованы (в том числе идея собрать по почте из всех городов и весей нашей Родины фотографии кошек, которых люди называют сибирскими – что и было сделано через несколько месяцев. По тем снимкам мы вместе с Ольгой Сизовой позднее создали первый стандарт сибирской породы).

Одновременно я стала думать, к какой сфере мог бы относиться клуб любителей кошек. Выбрав между сельским хозяйством и кльтурой последнее – я отправилась в Минкультуры СССР, где нашла двух замечательных людей – Рыбакова и Трубицына, которые как раз и разрабатывали организационно-правовую форму новой организации: любительского обьединения. Я тоже включилась в эту работу на самой последней стадии. Потом меня взяли в штат организации, которая занималась всеми видами хоббистской деятельности (Интерхоббитехника). На основе утвержденного Положения о любительском обьединении в стране возникли (либо оформились легально) новые организации: обьединения любителей животных, голубей, декоративных птиц, коллекционеров орденов и проч. Именно этих людей – Вадима Рыбакова и Вячеслава Трубицина нам всем нужно благодарить и почитать как пра-родителей. (Кстати, Рыбакова многие из вас могут поблагодарить и лично – теперь это владелец Московской ярмарки увлечений, МЯУ, где теперь проводят выставки кошек ОЛСК, Абрамова и др.). На основе этого Положения стало возможным возникновение таких обьединений любителей животных, как “Фауна” и “Зоосфера”, которые возникли в конце 1986 года. Кошачья секция в обьединении была представлена несколькими лидерами и большим количеством просто любителей кошек. Весной 1987 года, как только чуть потеплело, мы все стали собираться во дворе обьединения по адресу пр. Мира 16 и просто говорили, курили, общались, обсуждали, старались представить себе, как будет проходить выставка. Председателем секции была Кочеткова, ее заместителями – Храмешина и я. Нас никто не выбирал – мы все были тогда самозванными активистами.

Весной же нам стало известно, что в Риге будет проводиться выставка кошек. Мы втроем (Николай Непомнящий, Алексей Калашников – фотограф, и я) поехали туда смотреть. Выставка проводилась в небольшом помещении, снаружи которого стояла дикая очередь. В организации той выставки, как мне кажется, принимала участие Вия Клучнице, но никаких деталей организации я не знаю. Нашей задачей было посмотреть, как это выглядит. Мы и посмотрели – кошки на выставке сидели в клетках, зрители ходили вокруг. Вход был платным, по билетам. Вернувшись в Москву, я доложила в секции о том, что увидела. Из-за моих связей с журналом “Юный натуралист” на меня были возложены контакты с прессой.

Первая в нашей стране выставка кошек состоялась 17-18 мая 1987 г. в КСК “Битца”. Организатором всей выставки кошек и собак было Обьединение любителей животных “Фауна” (президент- А. Тарайковский, зам – Татьяна Никулина). Кошки находились внутри манежа, собаки – снаружи.

На выставке присутствовало около 100 кошек (из них, по-моему, только 2 или 3 – чистопородные, персидские из Прибалтики, остальные были “просто кошки”) и 180 тысяч зрителей. В тридцатиградусную жару люди стояли в очереди восемь часов, чтобы попасть в манеж и посмотреть на кошек. Помимо новизны зрелища, одной из причин такого ажиотажа (помимо исключительной новизны зрелища), было то, что незадолго перед выставкой моя приятельница и соседка по дому, журналистка Ольга Огнева, опубликовала в популярной московской газете статью под названием “Видели ли вы оранжевую кошку?” или что-то в этом роде. Статья родилась под впечатлением разговора со мной, в котором я просветила приятельницу о том, как правильно называются окрасы породных кошек (красный, а не рыжий и т. п.). Позже меня, как ответственного за прессу, посчитали виновной в том, что я сделала “излишюю рекламу”.

Более 70 фотокорреспондентов отечественных и зарубежных СМИ были аккредитованы на этой выставке. Позднее репортажи о ней были опубликованы во многих странах мира, и вырезки из газет мне прислали по почте из Японии и даже из Новой Зеландии.

Непривычные к столь интенсивному вниманию публики обыкновенные домашние кошки с честью выдержали испытание. А вот представители людского племени, томящиеся в очереди, громко возмущались размерами самой очереди, жарой, периодически били стекла, ломали двери и требовали выдать им администрацию на растерзание. “Администрация” – большая часть оргкомитета кошачьей выставки пряталась от народа где-то внутри комплекса (говорят, в служебном буфете), вероятно проклиная тот день, когда им пришла в голову идея дать согласие на это проклятое мероприятие. Руководство выставочного комитета со стороны любителей собак (а выставка кошек проводилась одновременно с собачьей, ринги которой располагались снаружи манежа), с трудом сдерживая зависть по поводу столь сильного крена внимания публики и прессы в сторону кошек в ущерб собакам, злорадствовало по поводу наших трудностей и втайне вынашивало планы перенести кошек на следующий день наружу, на стипль-чез, где по их мнению, не будет такой давки.

Шеф ближайшего отделения милиции, майор Краснов, очень встревоженный и во гневе, с трудом пробившись внутрь манежа явно с целью убить на месте того, кто это все организовал, из оргкомитета нашел только меня (я не спряталась). Остальные куда-то подевались либо ответили, что они не имеют отношения к организаторам, а просто пришли кошек осмотреть.

Мокрые от жары и напряжения милиционеры с трудом сдерживали натиск многотысячной толпы. Каждый час администрация выставки в моем лице, с мегафоном в руках и в сопровождении майора Краснова обходила и обьезжала очередь на милицейском УАЗике, уговаривая людей сохранять спокойствие и обещая, что каждый из них, включая последних в очереди, попадет вовнутрь. Жара стояла ужасная. По звериному настроенная толпа слушала мои байки и на время утихомиривалась. Особенное впечатление производил мой рассказ, что одной из кошек стало плохо, и ей вызывали скорую. (Это действительно случилось, одна из кошек взбесилась от напряжения, ее накрыли покрывалом, и приехавший ветврач сделал ей успокаивающий укол.) Внутри, в огромном и прохладном манеже люди моментально успокаивались и после осмотра кошек выходили на улицу совершенно довольные и счастливые.

Схему движения публики внутри манежа нам с майором также удалось взять под контроль, хоть и не сразу. Кошки стояли в манеже в три ряда, и толпа обходила их всех по тропе змеевидной формы. Вход ограничивался нарядом милиции, запускали примерно 15-20 человек, вдоль тропы стояли милиционеры и гнали зрителей к выходу чуть ли не палками, с трудом сохраняя вежливость. Во второй половине дня кому-то пришло в голову, что если толпу разделить на три потока и запустить их только вдоль одного ряда, то очередь будет двигаться в три раза быстрее. Справедливое решение – однако оно было выполнено не совсем расчетливо: в процессе перегруппировки милиционеров в их цепи образовалась брешь, в которую вдруг хлинуло огромное количество людей. Я увидела, что прямо на меня движется большая толпа и схватила первое, что было под рукой: бревно. Протащив его почти четыре метра, я почти спасла ситуацию, но бревно выпало из рук и поднять его мне помогли подоспевшие милиционеры. Четверо крепких мужчин с трудом оторвали бревно от земли и сдвинули на еще один недостающий метр, после чего толпа мирно покатилась в правильную сторону. Сколько же весило это бревно?…Тогда мне некогда было даже подумать об этом.

Ночью, когда мне стало известно о том, что Тарайковский и Никулина собираются вынести клетки с кошками наружу (ситуация была крайне опасная в плане того, что в толпе могла возникнуть давка), из всего оргкомитета мне помогла одна Храмешина. Пока я обьяснялась с милицией по этому вопросу, Наталья на полном серьезе несколько часов ходила с Никулиными по стипль-чезному кругу, якобы планируя, где именно и как будут стоять клетки (а на самом деле просто тянула время до прихода милиции). Найденный наконец, моими усилиями, – он отдыхал на даче после кошмарного дня – майор Краснов (мобильных тогда не было, а рацию он отключил) около пяти утра прибыл в Битцу, немедленно встал на мою сторону и силой государственной власти положил конец планам переноса кошек наружу (иначе могла быть вторая Ходынка). Вот так и прошли эти два дня и ночь между ними – в титанических усилиях охраны общественного порядка. Майор очень тепло поблагодарил меня (а вот коллеги по выставкому почему-то очень на меня обиделись – и я до сих пор не знаю, за что) и попрощался. Правда, и его, и руководство Битцы все равно потом сняли с должностей…

С этой выставки и началась, собственно эра организованного кошачьего любительства в нашей стране. Перешедшая стихийно в мои руки в ходе выставки власть была оформлена прошедшим позже собранием, в результате которого образовалось Обьединение любителей кошек “Фауна”, другие лидеры образовали другие организации – клуб любителей кошек при Обществе охраны природы (Кочеткова), от которого потом образовались клуб любителей кошек “Кошкин дом” (Храмешина), клуб “Москва”, ФАР. Возникшее примерно одновременно с ОЛЖ “Фауна” другое обьединение “Зоосфера” (председатель – Розенберг) вскоре после Битцы тоже провело свою выставку кошек. Лидер той секции кошек – Ирина Харченко образовала свою группу любителй кошек, которая значительно позднее стала называться клубом “Сириус”. Позднее Ольга Абрамова организовала клуб “Фелис”, Ольга Миронова – клуб “Котофей” в Ленинграде.

У нас в клубе “Фауна” секцию длинношерстных кошек возглавила я сама, секцию короткошерстных – Тамара Бобина (сейчас руководит независимым клубом), а секцию ПДШ – Ольга Сизова (теперь – эксперт ФИФе). Елена Шевченко (теперь – президет МФА) пришла к нам уже после выставки и довольно долгое время работала у меня в ОЛК “Фауна” штатным секретарем. Она целыми днями сидела в клубе на приеме, и именно во времена ее дежурства к нам в клуб вступили Юрий Куклачев, Армен Джигарханян, и другие известные и неизвестные любители кошек. Многие вступали к нам в клуб по почте (например, Ольга Миронова из Ленинграда). Потом Елена Шевченко ушла от меня в организованный Елизаветой Лахмар клуб “Союз”, а на ее место приходили и учились новые и новые люди (в том числе, например, Наталья Вороненко, позже – первый вице-президент от России в ВЦФ). К нам в клуб приходили, набирались знаний и опыта, а потом уходили (в разное время и по разным причинам) многие люди, например, Тамара Сапожникова (теперь эксперт ВЦФ), Эльдар Разроев (сын Зинаиды Разроевой и муж Влады Беныня, одной из создателей СФФ), Валентина Коган (одна из создателей СФФ), Лариса Овчинникова (теперь эксперт ВЦФ), Галина Королева (теперь эксперт CFF/WCF), Надежда Зубкова (позже – менеджер проекта Кубок Хиллс, а теперь и главный редактор журнала “Друг”), Алексей Щукин (теперь эксперт ФИФе), Надежда Комарова (председатель клуба “Сильвер”, теперь – президент PCA), Нина Соломатина (теперь председатель клуба Курцхар), Элеонора Шалатуркина (президент организации “Русь”), Галина Дубровская (теперь президент CFA-клуба “Ника”), Елена Чернова (теперь сфинкс-центр).

На базе моего клуба возникло Всесоюзное обьединение клубов любителей кошек, с филиалами в других городах (Питер – Володя Сидоров, Красноярск – 0льга Хрулина, и др.) и республиках (Беларусь – Светлана Столярова, Казахстан – откуда я родом – моя мать, Черешнева Ф. Т., Украина сразу же отделилась на стадии организации). ВОКЛК стало членом ФИФе в 1989 году. В 1991 году умер СССР и из нашей организации родились две других – Всероссийское обьединение клубов любителей кошек, которое возглавил мой первый муж, Владимир Фролов, и АССОЛЮКС, который возглавили я и мой второй муж – Дэвид Боэм, гр-США, постоянно проживающий с тех пор в России. После Владимира Фролова ВОКЛК возглавляла Лидия Наседкина, потом ее сменил Владимир Сидоров. Из-за того, что уставное требование ФИФе – один клуб-член от страны – не позволило им принять больше клубов от России, ФИФе расколось на две части, одна из которых стала называться WCF и туда вступили многие из тех, кто в России не желал вступать в ВОКЛК. Из-за того, что система WCF все равно не может охватить всю нашу большую страну, в России возникли другие системы – WFF и МФА.

Из одного центра, из одного ядра возникли разные клубы и системы, эти организации тоже начали клубиться и дробиться естественным путем, и постепенно возникло то, что мы имеем теперь, – а именно все наше большое и разнообразное (и даже разношерстное) российское Cat Fancy. Именно поэтому я называю свою организацию Alma Mater отечественного кошачьего любительства – это факт, так оно и есть, и это ничуть не умаляет роли других лидеров в развитии нашего дела. Мы все важны, все хороши и все делаем одно дело – просто в разных форматах, в соответствии с собственными принципами и представлениями.

вавада рабочее зеркало сайта Дома из клееного бруса там. Клининговые услуги

АССОЛЮКС - история создания

Правила проведения выставок (укороч.)

АССОЛЮКС - международная ассоциация любителей кошек

Немного из истории фелинологии в России

Выставочные стили

Немного из истории фелинологии в России